Роли в "Петрушке"

.Поэтому еще немного задержусь на главной роли. Нельзя вставлять в нее позы и жесты из других ролей. Несколько Петрушек при последнем появлении над балаганчиком под истерические крики оркестра, вместо поставленных мною кукольных движений руками, как бы грозящих, издевающихся над стариком хозяином, делают жест, заимствованный от... кормилиц!! Когда кормилицам я дал для многих моментов танца руки, сложенные под грудью, я имел в виду эту типичную для кормилиц позу, выражающую всю ее психологию. Женщина, которая только и делает, что кормит ребенка, и, освобожденная от всякого труда, живот в довольстве сложа руки. Довольство, сложенные на животике руки, спокойствие — это полная противоположность недовольному, машущему руками, беспокойному Петрушке. Кто придумал перенести сложенные руки от кормилиц Петрушке? — Не знаю. Но это стало традицией, и очень для меня печальной.

Неоднократно я читал и слыхал, будто бы я предоставил Нижинскому полную свободу сотворить эту роль. Это неправда. Это умышленно пущенный лживый слух. В момент создания Петрушки мы с Нижинским работали самым идеальным образом. Я сочинял и ставил, он приходил в восторг от всего, что я показывал, ни в чем не сомневался (ему тогда еще Дягилев не внушал мысли, что он балетмейстер, и он стремился лишь к совершенству исполнения). В свою очередь, я искренне восторгался каждым его движением. Улавливая все скоро и точно, проникая в суть жеста, он тем не менее не очень ладил с музыкой и нехорошо запоминал. Мне приходилось подсказывать ему жесты и указывать моменты начала каждого движения. Так шли репетиции. На первом спектакле я, пожелав Нижинскому успеха, собрался направиться в публику. Сцена так загромождена народом и декорациями, что только из публики можно было вынести цельное впечатление о балете. Нижинский взмолился, чтобы я не уходил. Просил меня подсказывать. Этого никогда не было в других балетах. Пришлось стоять за кулисой и помогать Нижинскому. Я превратился в суфлера. Я старался суфлировать, и он прекрасно играл. Эта роль стала одной из его лучших и, мне кажется, одной из интереснейших балетных ролей. Но как далек от правды миф о том, что я предоставил ему сочинение партии. Если бы это было так, то я бы не позволил поставить моего имени в программе под чужим сочинением. Со мной так часто поступают, но я так не поступал. Но мифы вообще прививаются.

Недавно (в 1937 году), когда я репетировал «Петрушку» для антрепризы Р. Блюма, один представитель из прессы попросил разрешения присутствовать на репетиции. После нее я прошел на коктейль в Гранд Опера. Коктейль устраивала пресса. Я встретился с рюмками в руках с этим представителем. Очень желая мне сказать что-нибудь любезное, он выразил мне комплимент по поводу того, как я, почти через 30 лет, сумел вспомнить «Петрушку» Нижинского. Что делать! Я выпил за его здоровье

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: