Успехом пользовались и такие постановки Фокина этого периода, как «Дон Жуан» Глюка (1936), «Золушка» д'Эрлаиже (1938), балетная версия» «Золотого петушка» (1937). Последний спектакль Фокина, увидевший свет рампы,— «Русский солдат» на музыку Прокофьева (1942) — вначале был посвящен «всем страждущим воинам», в окончательной редакции — «храбрым русским солдатам второй мировой войны». Умирающий солдат, реющая над ним смерть, люди, окружавшие его в жизни,— все сплеталось в спектакле то в последовательном, то в параллельном изображении. «Жить, еще жить, примкнуть к этим радостным людям, убежать от скользящей, трогающей серо-сквозной тени в развевающем ее длинные волосы холодном вихре, уйти от готовой осыпаться на жаждущее жизни тело земли» — так писали о смысле балета после премьеры. Находясь вдали от родины, Фокин жил происходившими на ней событиями, и чем труднее было в России, тем больше дум и переживаний отдавал ей хореограф.