«Эвника»

Главной для Фокина, выражаясь фигурально, стала бы сцена с веретеном. Фокин отвергал самую форму балетного pas d'action, условно разделенного на адажио, вариации, коду в абстрагированных периодах классического танца и обрамленного пантомимными сценами и другими танцами, часто исполнявшими служебную роль. Танец для Фокина не мог выражать добро или зло вообще и заключать в себе к тому же авторское отношение к этим понятиям. Его танец обычно выражал одно чувство, нес одну тему и был наделен точными признаками места и времени действия, хотя не всегда сам этим действием становился. Конкретность не свидетельствовала о большей мере реалистической содержательности. Даже если оставить в стороне стилизаторство Фокина как черту художественной эпохи, такая конкретность вела к утрате многозначности, реалистической обобщенности танцевального образа. Из центра балетной симфонии танец превращался в подробность балетной драмы. Кульминации многих спектаклей Фокина были не танцевальными, а пантомимными, не музыкально выразительными, а зрелищно-изобразительными.

Танцы обеих героинь «Эвники» настолько не касались действия, что Фокин, возобновляя балет через год, опять для благотворнтельного спектакля (16 февраля 1908 года), передал новой Эвнике — Павловой «Танец семи покрывал», который раньше исполняла Павлова же, но в роли Актеи.

В первой редакции Эвника — Кшесинская плясала, кружась и изгибаясь, среди мечей, вонзенных в пол остриями кверху. Рецензенты сдержанно хвалили ее: балерина-виртуозка, славящаяся крепостью спины и стремительностью поворотов в турах, должна была чувствовать себя неуютно без привычного корсета и тюника, и прозрачном хитоне по рисунку Бакста и в трико; тонкий слой юбки заменял твердую подошву балетной туфли.

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: