Традиции старого французского балета

Но Чекетти, помимо старой школы К. Блазиса, внес в русский балет увлечение виртуозностью, свойственное более новому итальянскому балету.

Иогансон был в оппозиции к этой виртуозности, близкой к акробатизму.

Петипа, будучи менее консервативным и уступая вкусу времени, допускал проникновение итальянских трюков в свои балеты, но делал это со свойственным ему вкусом и чувством меры. Мои учителя (в последовательном порядке: Карсавин, Волков, Ширяев, Гердт, Легат) все относились неодобрительно к новой итальянской школе и называли представителей ее акробатами, что в то гремя было малопочетным наименованием для танцора.

Поступив в школу, я вошел в класс Платона Константиновича Карсавина и делал полгода только «экзерсис у палки». Во второе полугодие перешел «на середину». Это значит, что я стал делать часть урока , уже не держась за палку, на середине комнаты. Теперь эта медлительность и однообразие преподавания мне кажутся удивительными. Но терпеливая, медленная работа действительно сформировала мои ноги, и я на всю жизнь был избавлен от затруднений, которые так мучают танцора, если он начал работать слишком поздно или слишком торопился перейти на более интересную работу, не приготовив основательно своих ног. Я с первого урока «старался» до самоистязания. Платон Константинович обходил вокруг комнаты, где мы у палки «вытягивали подъем» и «выворачивали пятки», и исправлял каждого мальчика. Подходя ко мне, он часто говорил: «Хорошо, Фокин». Я еще больше напрягал мускулы.

Когда дома мама меня спрашивала: «Сколько раз Платон Константинович тебя похвалил?» — я отвечал: «Сегодня 4», «сегодня 5 раз».

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: