Разочарования и муки работы

Все казалось решенным. Потом из отдельных кратких суждений для меня стало выясняться художественное кредо каждого, я стал понимать, что, как бы ни объединялись художники, у каждого свой взгляд и вкус, и выражают они его не в докладах, не в жарких спорах, а в своих произведениях. В разговорах обычно очень кратко обменивались оценками художественных явлений. «Ну, не говори, Шура, это талантливо». «Ну, не говори, Левушка, это совсем не так плохо, в этом что-то есть...» Я был настроен совершенно иначе. Я излагал все, что приходило в голову,— и планы реформы балета, и планы отдельных постановок. Я объясняю эту разницу между настроением моим и круга художников, в который я вошел, тем, что о живописи и вообще об искусстве они уже наговорились, а балетом еще не успели достаточно заинтересоваться. Очевидно, им не казалось очень соблазнительным работать в балете, рисуя все одни и те же тюники, связывать свое творчество с искусством, закостеневшим в одной неизменной форме. Мысль же о том, что балет может принимать формы самые разнообразные, еще не была воспринята ими. Опыты, искания нового балета еще не захватили художников. О балете они мало думали. Не потому ли в журнале «Мир искусства» * почти не упоминали этой отрасли искусства? Не потому ли в нем не было никаких намеков на необходимость его реформировать, не говоря уже о каком-либо определенном плане, проекте реформы? Правда, Бакст до знакомства со мной, по приглашению Теляковекого, уже создал изящнейшие декорации и особенно костюмы для балета «Фея кукол»; правда, Бенуа только что одержал свою первую победу с «Павильоном Армиды». По оба художника были связаны традициями, которые им представлялись ненарушимыми. Они проявили много таланта, изысканнейший вкус, но о каких-либо новых горизонтах в этих балетах не было и намека. После же постановки «Армиды», с постоянным моим посещением Бенуа и его кружка, «отрава балетом» все более распространялась. Бенуа все более и более заинтересовывался моими мечтаниями. Ставя очень много балетов, дивертисментов, различных танцевальных вечеров (все в условиях благотворительности), я каждый раз, приходя к Бенуа, рассказывал ему, чем «горю» в настоящий момент. Он увлекался вместе со мною. Иногда давал совет. Однажды, полушутя, сымпровизировал сюжет пантомимы для моей очередной постановки. Предполагалось, что публика будет в костюмах и белых париках. Хотелось сделать что-нибудь стильное, какую-либо арлекинаду XVIII века. Сидя со мною у камина, Александр Николаевич сымпровизировал забавный, очень пикантный сюжет. После этого я пригласил капельмейстера Мориса Келлера, который помог нам выбрать музыку из сонатин Клементи и оркестровал этот маленький балет-пантомиму. Забавно, что исполнителями были только маститые, заслуженные артисты: М. М. Петипа (Коломбина),Л. Ф. Бскефи (Арлекин), 3- Ц- Чекетти (Панталон).

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: