Фокин. Начало пути.

Во многом отсюда изобразительная достоверность его хореографии: современников она поражала — вкупе с изощренным историзмом декораций и костюмов художников «Мира искусства». Впрочем, именно эта выверенная точность пластического рисунка первая расплывалась, улетучивалась из спектаклей в ходе их естественной сценической жизни, о чем Фокин постоянно сожалел.

Музыкальные вкусы Фокина воспитывались на образцах русской музыки. Фокин участвовал в музыкальных кружках, любительских и профессиональных. Это продолжалось даже в начале 1900-х годов. «Особенно захватило меня модное в то время увлечение национальными русскими инструментами»,— вспоминал он о своих выступлениях балалаечника в оркестре народных инструментов В. В. Андреева.

Там Фокин встретился с русским фольклором, о чем благодарно вспоминал на склоне лет. Любительские упражнения в качестве мандолиниста и балалаечника-концертанта познакомили его с практикой аранжировки. «Лебедя» Сен-Санса он «разыгрывал на мандолине и потом поставил на эту музыку «Умирающего лебедя» для Павловой», а скрипичный концерт Мендельсона, с которым «долго «боролся» на мандолине», послужил впоследствии основой для балета «Эльфы». Практикой аранжировки Фокин пользовался весьма широко как хореограф. Большинство его балетов постепенно на музыку, не предназначенную для танцев.

Ортодоксальную подготовку получил Фокин по своей прямой специальности — балету и основе этого балета — классическому танцу. «Я с первого урока «старался» до самоистязания»,— признавался он. Он постигал на практике тайны сложной науки.

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: